Как я стала «такой»?

Сейчас я все еще помню эти свои состояния, но внутри они больше не достижимы. Это когда ты живешь и постоянно счастлив настолько, что свет, счастье и любовь льются из тебя рекой на все кругом. И неважно, готово окружение принимать или не готово, процесс не удержим!Я росла очень счастливым ребенком, искренне и всем сердцем любила все, что меня окружает. Папу, маму, бабушек, дедушек. Полное состояние гармонии и защищенности, которое для меня длилось до 20 с лишним лет. Во-первых, именно до этого возраста все мои бабушки и дедушки были живы, во вторых родители очень заботились обо мне, в том числе материально, и в третьих до 20 лет я жила в полной семье. Только потом родители развелись. И сейчас я могу совершенно точно сказать, что эти первые 20 лет дали мне огромное количество сил и ресурса для преодоления многих трудностей в более взрослом возрасте.
Не могу сказать, что я росла в инкубаторе. В 80-х еще не было криков про маньяков, про то, что дети пропадают. Это все скрывали, предлагая несчастным семьям оплакивать свое горе в изоляции и не афишировать ,если с их ребенком что-то случилось. Поэтому я ,как и многие другие советские дети, могла гулять где хочу и когда хочу. При полной защищенности дома, я росла очень самостоятельным и ,можно даже сказать, скрытным ребенком. Я очень любила гулять одна! Конечно, я гуляла и с подругами, но прогулки в одиночестве были мне остро необходимы. Двойка в профиле Дизайна человека к тому обязывает. И я гуляла. Часами одна по Москве или загородом. Сейчас, для современной мамы это кажется каким-то безумством, но тогда для меня было в порядке вещей. Я уходила на даче на много километров от дома, бродила по полям и по лесу. Мне нравилось смотреть на травы, нюхать их. Иногда я видела сверкающие и переливающиеся на солнце шарики, летающие рядом с землей. Когда я заинтересовалась и попробовала понять, что или кто это, шарики стали подлетать ко мне и я увидела маленьких существ, от них в мою голову пришло, что они стихийные духи. Я любила ловить ящериц и приносить их домой. Ящерицы разговаривали со мной. Моей мечтой было поймать Королеву ящериц, которая была голубого цвета, и однажды моя мечта исполнилась! Среди множества коричневых обыкновенных ящериц нашлась одна – голубая, и она оказалась у меня в руках. Ящерица жила у меня все лето ,а к осени я отпустила ее обратно, отнеся я в лес, туда, где ее поймала.
На даче объявился маньяк. Убил и изнасиловал нескольких детей, живущих на другой стороне поселка. Родители напряглись, но меня в гуляниях не ограничили. Просили только быть осторожнее. Я ни разу не чувствовала опасности, гуляя там. Маньяка поймали через несколько лет, и до сих пор не понятно, поймали ли того человека или другого.
По удобному стечению обстоятельств, в Москве мы жили недалеко от всех бабушек и дедушек, рядом с м. Академическая. До обоих домов можно было дойти пешком минут за 20. Поэтому я была частой гостьей в обоих домах. У бабушки Риты (маминой мамы) дома было много книг ,всегда очень тепло и вкусно. Дом окутывал заботой и теплотой каждого, кто в него заходил. Дед много работал, часто бывал в командировках, он был геолог , и часто привозил из командировок что-то интересное! Министерство, в котором он работал было очень «богатым», часто приносили «заказы» — помните такие наборы продуктов? Дома у бабушки всегда была разная икра, дорогая рыба, колбасы. Мое детство прошло под постоянным лозунгом родных : Лизочка, съешь икорки! Ела я плохо. Была тощей, с вызывающе торчащами ребками и ключицами.. Нередко еду выбрасывала за шкафы или диваны, в основном это не замечали. Только случайно, однажды, когда у меня сбежала морская свинка, ее стали отлавливать и отодвинули шкафы. Там была коллекция засохших блинов, куриных ножек, бутербродов…Поедая мясо около 2-х недель, морская свинка озверела, стала рычать и бросаться на людей. Пришла в свое «свинячье» состояние только через месяц после возврата на вегетарианский стол. Родители стали более внимательно смотреть на то, сколько я съедаю, но и заставлять стали меньше.
Однажды, когда мне было года 2-3, играя на полу в гостиной, я за своими родственниками увидела ряды предков. Это было мое первое знакомство в Родом. В конце рядов я заметила огонь и «пошла» туда. До сих пор со мной воспоминание об ощущении внимательного взгляда на себе родичей. В более старшем возврасте я рассказала об этом бабушке, параллельно описав ей ее родителей в молодости, их родителей и их родителей, детали их быта…все сошлось.
Вторые бабушка с дедушкой жили победнее, считалось, что это потому у них было двое детей, у отца была старшая сестра. Икра у них бывала только по праздникам, котлеты бабушка жарила всегда точное количество, просить добавку было не принято. Бабушка рассказывала про свое детство, которое прошло на Украине. Их семья жила в Харькове, прадед был начальником станции, прапрадед тоже, семья была из мелкопоместных дворян. Детей воспитывали строго. Их учили прямо сидеть, мало есть, хорошо держаться. Думаю, бабушка просто перенесла свое воспитание в семье на семейный быт.
Связь с этими бабушкой и дедушкой у меня была слабее, но было несколько периодов моей жизни, когда она крепла.
За месяц до моего 7-ми летия меня отдали в школу. Я сидела за партой и понимала, что я ничего не понимаю. Искренне пыталась сосредоточиться на словах учителя, но понять их сути я не могла. Мой подруга из садика была на год старше, она понимала все, а я срисовывала у нее. Потом, в процессе взросления я начала понимать, что мне было рано в школу.
Когда мне было 8, мы впервые поехали в Болгарию. Тогда выезд из страны был уже проще, но все равно…Это было событие! Мы получили приглашение от родственников, нам подписали разрешение на выезд, у отца был с кем-то серьезный разговор, рубли поменяли на дорожные чеки. Болгария была, действительно, другой страной!
Но в то время еще очень советской. Те же билетики в автобусах, та же гадкая каша на завтрак в доме отдыха. Но в лифтах было всего 2 двери, без дублеров и это было «Оооо!». Тетя Анетта работала в богатом НИИ начальником отдела и, несмотря на то, что тетя была в разводе с моим дядей (это был первый развод в нашей семье) и воспитывала младшего сына одна (старший уже вырос и женился), жила очень не плохо. Благодаря ей мы обколесили всю Болгарию. Мне доставляло огромное удовольствие путешествовать. С братом Ваней, сыном Анетты, мы несколько раз забрались на самый верх горы Шипка, обливаясь потом, помирая от жары…но это было все неважно. Русских тогда в Болгарии не просто любили – нас ,можно сказать, боготворили. «Защитники, освободители!». С нас иногда не брали оплату за проезд в городском транспорте в Шумене. За месяц я начала разговаривать на нашем с Ваней диалекте – помеси болгарского и русского.
В Болгарии тогда все общались с Кики – местными духами, с помощью спичек. Тетя не была исключением. Ее мама была чем-то вроде местной целительницы. Складывая спички, она слушала их советы, узнавала предсказания…Мы тоже этим увлеклись. Задавая вопрос, я физически ощущала, как некая сила двигает спички, давая мне ответ «да или нет». Общение с духом я привезла в Россию. Но очень быстро обнаружила, что каждый раз, когда я общаюсь с Кики, что-то происходит. И я задала два главных вопроса : 1. ты мне врешь? 2. ты берешь у меня энергию? Ответ на оба вопроса был «да», и я твердо заявила «значит мы больше не будем с тобой общаться. Ты свободен, я тебя отпускаю!»
В следующий раз мы поехали в Болгарию, через 2 года. Я впервые попробовала там пиво, с тетей в пивном ресторанчике. Анетта посолила горлышко бутылки и я выпила, было и вкусно и не вкусно одновременно. К тому времени я уже пробовала алкоголь. Мой прадед жил в Волгограде и на даче выращивал виноград и клубнику. И с года я пробовала его клубничное домашнее вино. В доме бабушки считалось, что алкоголь детям надо давать почти с рождения. И икру вместо рыбьего жира. Поэтому мне наливали всегда, когда пили и взрослые. В 6 лет я могла выпить пол бокала шампанского и уснуть на столе. В 14 я пила пиво графинами на юге. Забавно это вспоминать, насколько время изменило мои взгляды – то, что тогда казалось нормой, сейчас для меня не приемлемо. Мои дети не пьют алкоголь, даже «чисто символически» на праздниках, в том числе, старшая 15-ти летняя дочь. Я пожимаю плечами, когда меня кто-то из них спрашивает и отвечаю «нет», только с 18 лет.

Болгария за эти 2 года стала другой страной!
Пришла перестройка, Нии обеднели и позакрывались, русских стали любить меньше. Тетя начала жить беднее, но мы снова отдохнули в Варне и поездили по стране.
Школьные годы. В школе я дралась! Наш класс был полным отражением нашего времени, и мальчики постоянно воевали с девочками. Зверски воевали. Девочек били в живот, могла ударить больно ногой, избить. Школа считалась благополучной, в хорошем районе, у нас была хорошая классная. Но мальчики зверски били девочек. Чтобы не задыхаться каждый раз раз после удара в под дых, я научилась драться. Била сразу и никаких трех предупреждений. Говорила «нет», если пацан не слышал – сразу била. Сильно, на поражение. Пацаны быстро это запомнили и трогать меня перестали.
Когда мне было 11, мы переехали в Чертаново. Рабочее-крестьянский район, с соответствующей школой. Пригодились снова мои навыки драки. В новой школе пацаны меня быстро зауважали. У девочек в том классе не было привычки сразу драться, я с своим ударом слева после первого слова очень выделялась. Парни стали ухаживать, звать на свидания. На совместных прогулках говорили «блин, ты так дерешься, что я тебя сразу заметил!». Другие девочки из класса терпели побои, хихикали ,но ни с кем не встречались. Когда мне было 13, парень из класса при всех признался мне в любви.
Для меня открылся целый новый мир отношений с парнями!
Мне нравились очень многие, я даже влюблялась мимолетно, но никак нельзя сказать, что я искала чего-то серьезного. Мне было важно зажечь в парне чувство, вскружить ему голову, заставить влюбиться. Но, когда я видела ответное чувство, я быстро заканчивала отношения. Стабильность было определенно не мое! У меня даже первых любовей было как бы две, я одновременно крутила мозг соседу с 3-го этажа, которому было 16 и своему одновласснику. Сосед раскрутился на чувства быстро и был брошен. А дружба с одноклассником Сережей длилась еще долго, периодически переходя в шуры-муры, потом уходя снова в дружбу.
Мой отец и бабушка со стороны мамы считали, что девочка из приличной семьи должна быть образованной. У бабушки было много благодарных пациентов, и кто-то их них поставлял нам билеты в Большой и Малый театры. Из приятного: всю школьную программу по литературе я смотрела в постановке, и читать меня ее уже не сильно заставляли, минусы же – амфитеатр Больного театра, место 15 и 16. Это были наши с бабушкой места ,куда мы ходили каждую субботу. Неважно было, идет ли комедия, балет или опера Борис Годунов (где в темноте мужики поют басом) — мы на это шли. Воспитание же. И я покорно сидела на удобном кресле-стуле и «наслаждалась», иногда в кавычках, иногда и без них ,зрелищем.
В итоге балеты я в общем-то полюбила, но оперу практически не переносила. Но все равно ходила в Большой как на работу – воспитание же! Также отец и бабушка считали, что образованная девочка из приличной семьи должна читать. Но, считая так, подходили к вопросу чтения по разному. Отец брал книгу, которую, как он считал, мне надо было прочитать, читал 1 главу и дальше с гордостью вручал ее мне – «де дальше сама». Очень часто это не прокатывало, книги он выбирал мне не интересные.
Бабушка Рита же читала мне вслух.
И в мои 14, и в 15 лет все читала и читала. Сама очень образованная, с отличным вкусом, у бабушки был академический стиль чтения. Красиво, с выражением. Ей неважно было сколько мне читать…она читала также бы и для себя. Я могла уснуть под ее чтение, потом проснуться и слышать, как бабушка все еще читает. Так мною невольно было покорено немало романов Цвейга, Война и мир и огромный талмуд Северное сияние – там было что-то про снега и декабристов. Остальное я уже не помню по названиям, бабушка читала мне всегда. Я лежала рядом и иногда просто рассматривала узор на красном ковре в спальне, пахнущим стариной и немножко котом ,а иногда следила за бабушкиным чтением по тексту, замечая, как иногда она меняет фразы и выражения. Эта игра забавляла.
Помимо книг мне, себе бабушка читала про масонов, тамплиеров и разные старые исторические книги, но ее повествования об этом я почти не слушала…теория всемирного замысла тогда мне была чужда.
Когда мне было 14, умерли прабабушка с прадедушкой. Дед плакал и очень тяжело переживал их уход. Это была первая для меня смерть в семье. Первая осознанная мной. Другой прадедушка умер, когда мне было два года. До 2-х лет прадед жил с нами, помогал маме с моим воспитанием, Но в мои 2 года родители решили, что мне пора в сад и надо дать деду отдохнуть. И прадед сразу умер, уехав обратно в Волгоград. Прабабушка же умерла за несколько месяцев до моего рождения. В детстве мне нередко снилось, как я с ней встречаюсь. Выглядело это так, как будто я в широком коридоре — трубе, с огромной скоростью лечу вниз к Земле и посередине встречаю Душу бабушки. Нет имен, разговора, есть только знание, что это моя прабабушка Дора и что мы с ней встречаемся, когда она идет оттуда, а я иду туда.
Прадеда я помню до сих пор, но ,когда он умер, я этого не заметила, по красней мере умом. И вот, мне 14-15 лет, друг за другом умирают родители деда, и я вижу, что такое смерть. До этого мир был настолько светлым, что казалось, что в нем нет темных пятен. Тогда, со смертью прадедов я понимаю, что в жизни есть не только безудержное счастье и свет, есть боль и страдание от ухода близких. На похороны меня не взяли, но страдание деда я еще долго ощущала физически.
В подростковом возрасте я было вернулась с гаданию на спичках с Кике, но быстро снова завязала, почувствовав упадок сил. Но я начала гадать и видеть на людях болезни. Этому немало способствовали родители. Я проводила временя в больницах, где они работали, видела много больных. Помню эти затемнения на их телах и как родители мне говорили диагнозы. Быстро мой ум настроился именно на связку изменений на поле и реальным диагнозом, сама, работая врачом, я сразу видела диагнозами. Отец много говорил о том, как важна интуиция и чувствование для врача. Он рассказывал, как он и бабушка используют свою интуицию в своей работе в медицине. Но в то время эти его слова скорее мне влетали в одно ухо, и вылетали в другое. Воспоминая пришли позже, видимо, его слова просто откладывались в подсознательном.
С отцом мы очень ругались. Он любил выносить суждения обо мне, а также имел планы на мое будущее. Среди прочих планов был мой отъезд заграницу, выход замуж за иностранца ради гражданства и развод с ним. «В России делать нечего, запомни!» говорил он.
Сейчас смешно это вспоминать, но тогда я в чем-то ему верила, хотя мне и неприятна была мысль выходить замуж куда-то в другую страну, ради гражданства. Но это были 90-ые, в России был упадок, врачи жили на взятки, и логика отца была ясна. К 14 годам меня раздражало любое его присутствие. Когда отец приезжал с работы, я уходила в комнату, лежала и мечтала, что сейчас зазвонит телефон и отца снова вызовут к больному. Телефон звонил, отец уезжал. Мне становилось спокойнее, и я могла заниматься своими делами: читать, мечтать о парнях, гадать. Когда мне было примерно 15, отец стал уезжать в Питер в командировки. Я ощущала себя очень счастливо! Мама иногда ехала к нему, тогда я оставалась дома с собакой одна. Готовила себе из того, что было в холодильнике, выгуливала собаку, иногда ко мне заходили друзья, подруги. Странно себе это представить, но мы вели себя очень прилично. Не пили, не шумели, все спали в своих постельках, дома был относительный порядок. Обычно тогда я так жила по 3-4 дня, потом мама приезжала.
Отец все больше оседал в Питере, ему предложили там работу в Областной больнице, зав.отделением, он согласился. Мама начала курсировать между двумя городами, уволившись из своей больницы и сдав заведование. У меня наступила совсем свобода! Я жила по неделе одна с собакой, потом мама приезжала на пару дней и уезжала снова. Училась я средне, школа была вообще никакая, требований 0, зато многие одноклассницы курили и занимались сексом, но круг моих подруг это миновало.
Однажды в апреле одного парня из класса увезла из школы скорая. У него подозревали инфекционный гепатит. В школу приехали врачи и стали делать всем прививки. Ребята выходили из мед.кабинета, кто хромая на обе ноги, кто с безвольно висящей рукой. Я смотрела на это дело и боялась. Сбежала от мед.кабинета и сказала, что прививку делать не буду. Мед.сестра подняла крик, что меня не допустят в школу. «Да не допускайте!»
Она еще несколько дней подряд преследовала меня, потом отстала. Через 3 недели пришло заключение – гепатита у парня нет, у него что-то с сердцем произошло. Наверное, это был первый случай в моей жизни, когда я ощутила себя правой ,пойдя против общего мнения. Ребята ненавидели того одноклассника, у многих случились осложнения после прививки.
Мы сдали экзамены после 9 класса, и родители перевели меня в школу при 1 Меде. Квартиру сдали, а меня поселили к бабушке, дедушке со стороны отца. Сладкая жизнь закончилась! До школы ехать полтора часа в каждый конец, с двумя пересадками, через кольцевую, там по 6-8 уроков, ведут профессора из Меда. Многоэтажное здание, уроки в разных кабинетах на разных этажах. И я ощущала себя откровенно тупой ,после своей последней рабочее-крестьянской школы. В новой школе никто не дрался, все строили из себя культурных, на простую пощечину однажды вызвали милицию. Мне наняли нескольких репетиторов, тоже на разных сторонах Москвы. За несколько месяцев у меня снова вылезли ребра и ключицы, в школе и разъездах мне постоянно хотелось есть, дома падала на подушку и сразу засыпала, чтобы утром снова проснуться в 6.
Подружки нарисовались и в новой школе, самые незаумные из всех заумных.
Школа любила тесты. По каждому предмету каждый день тест. Даже заучки мучились. Через какое-то время я перестала к ним готовиться и просто стала отвечать «наугад» и стабильно начала получать за них 4-ки.
Хотела ли я поступать в медицинский? Нет, думаю, что не хотела. Но был некий стандарт «у всех моих родителей, бабушек ,дедушек и у ровно половины прабабушек было высшее образование , у всех ученые степени ,диссертации, так что не поступить в институт казалось трагедией. Мне же никуда не хотелось, на момент поступления, мне было 16 лет. Но я закончила школу при 1 Меде и поступила в тот же 1 мед. Снова разъезды по всему городу и ни одного хотя бы немножко интересного мне предмета. В школе я любила историю и литературу, мне нравилось читать, я легко писала сочинения, иногда сочиняла рассказы и клала их в стол. Историю знала. Из всех школьных предметов именно история ложилась в мой мозг на отлично. При этом я прекрасно ощущала, где в ней не совсем правда…те участки истории были для меня блеклыми, но и они легко запоминались.
В меде не было ни истории, ни литературы. Я сразу искренне возненавидела анатомию с ее воняющими трупами. Хоть немного интересна мне была латынь, но больно противная попалась тетка – преподавательница. Поэтому латынь я не посещала.
После школы я съехала от дедов ,снова в нашу квартиру в Чертаново. Родители решили, что мне пора жить самостоятельно. Жить то самостоятельно я могла, а вот ходить в не любимый институт, как выяснилось ,нет. Я начала прогуливать, и скоро пошли проблемы с учебой. Свершился семейный совет, на котором было решено, что для решения проблемы с учебой я перееду в Питер к родителям. Де, будет присмотр, готовая еда, учиться дочке будет проще. В тот период я уже встречалась с парнями более близко, даже иногда собиралась замуж. Схема была та же: свидания, я их в себя влюбляла, сколько-то времени встреч, потом парень звал меня замуж, я «счастливая» соглашалась. Потом проходило пару-тройку недель, я понимала, что мне в этом больше не интересно. У парней бывали реальные трагедии. Один пытался шантажировать меня, что спрыгнет с 17 этажа моего же дома, другой писал влюбленные трактаты на стенах моего подъезда, причем так, что всем было понятно, кому он пишет. И все они звонили моей маме и подруге с жалобами на меня. Была ли я с ними не искренна? Скорее не с ними, а с собой. У меня был искренний ветер в голове! Каждый раз я думала, что я от всего сердца….но проходило пару-тройку недель, и оказывалось, что это не так.
Квартиру в Москве сдали. Отец заплатил взятку какому-то министру, попавшему ему на операционный стол, мне дали двухкомнатную от города квартиру в Питере. Мы ее по быстрому продали и купили трешку недалеко от м. Проспект Просвещения. Это была моя первая квартира. Жаркая, как и все последующие, с толстыми кирпичными стенами, зимой и летом ходишь в майках…!
Питер оказался холодным, темным. Еще оказалось, что когда там живешь, ты не так уж и ходишь по театрам и музеям, как если приезжаешь туда на несколько дней. В тамошнем Меде учиться было очень сложно. Тяжелая программа, требовательные преподы – не Москва. И снова «мои любимые» тесты. Я из сдавала не глядя, с какого-то курса, даже не читая хоть один раз. Зачем? Если на четверку и так ответишь?
В институте в мою сторону было две моих любимых фразы : «Где тебе больше нравится, в Питере или в Москве» и «А, москвичка». В Питере то мне нравилось, а подобные выражения от питерцев – нет. Причем прошел и год и два, а они продолжались. Со временем я обросла «толстой кожей» и не реагировала на подобные выражения.Сейчас же, давно уехав из Питера ,вернувшись в Москву ,я бы ответила на вопрос «где мне лучше» так: в Питере мне темно и холодно, а когда живешь в спальном районе, то красоты не видишь. Живя в Москве в спальнике, кстати, тоже. А люди…люди разные везде. В целом питерцы более холодные, меньше нацелены на отношения, вроде им и хочется, но как будто нет энергии на это. Очень много одиноких, и мужчин и женщин. В одном своем видео, выложенном на ютюбе (видео про атлантов), я рассказываю о причинах, но в ту пору это были просто мои ощущения.